ИВАНОВ ДЕНЬ

Ей опять что-то снилось, и вновь утром сон был забыт. Но ощущение, пришедшее во сне, осталось. Ощущение тревоги и надвигающейся беды. Как будто Глаша долго брела в густом тумане, и ей казалось, что она идет по какому-то милому, знакомому с детства месту, и вдруг туман рассеялся, и она увидела, что стоит на краю обрыва… Подозрения, переходящие в прозрение, охватили Глашу. Как она могла поверить во всю эту чушь о конкурсе юных красавиц, о ролях в фильмах и многотысячных контрактах? И почему это так ее привлекло и увлекло? Разве она, неглупая, неглядящая на жизнь сквозь розовые очки, Глаша, хоть когда-то мечтала стать моделью? Модельером – да, очень хотелось стать в последнее время, но профессия модели всегда казалась ей какой-то смешной, игрушечной, какой-то ненастоящей, ненадежной. Почему она попалась на эту удочку? Какая из нее красавица? Что им надо от нее, этим сестрам Станиславовным и Алексею… Алексею? Да был ли тот, кто играл Нептуна, Алексеем? Почему он молчал всю дорогу на катере, почему не сказал ей ни слова?

Встревоженная Глаша вскочила с постели, готовая куда-то бежать, искать, разбираться… И тут же сама себя остановила. Стоп… Так нельзя… Так она все испортит, сама себя выдаст. Они – кто бы они ни были – сейчас явно сильнее ее. С Ними нельзя вступать в открытую борьбу. Нужно оставаться той безобидной, самовлюбленной, купленной на всю блестящую мишуру дурочкой, какой она и была последние три дня. "Что ж, уроки актерского мастерства мне очень пригодятся, – трезво подумала Глаша, – а еще, еще мне очень пригодился бы совет рассудительной Агаты, помощь горячего Огонька…" Глаша стиснула кулаки.

Агата, Огонек, их расследование. Какое сегодня число? Нептун был 14 июня. Значит, сегодня… семнадцатое? Нет, нет, восемнадцатое. Через неделю – Глашин день рождения, ей исполнится двенадцать. Но дело не в этом. Через неделю – 24 июня, Иванов день. День, когда что-то должно случиться. И теперь нет сомнений – Кэшу и Бабе-яге нужна была она, Глаша. И им удалось ее выкрасть из "Страны чудес"!

Что происходит сейчас в лагере? Наверное, Глашу ищут. А, может, Ядвига и Кэш сделали так, что никаких поисков нет. Кто искал Сергея Корнилова? Долго, тщательно – никто. Ни один человек на земле не усомнился в том, что он утонул, пока Огонек не нашла в ящике дискету с дневником. Может и она, Глаша, "утонула"? Или сбежала из лагеря? Или уехала домой? Только Агата и Огонек не поверят в домыслы Кэша и его подручных. Но смогут ли девчонки найти Глашу, помочь ей? Значит, надо надеяться только на себя. Надо забыть о том, что она, Аглая Петрова, жуткая трусиха. Надо призвать на помощь весь свой опыт, здравомыслие. И постараться вести себя также смело и решительно, как Огонек. И быть такой же мудрой, как Агата. А еще важно ничем не выдать себя раньше времени.

Изображать дурочку Глаше удавалось неплохо. Она "млела" при виде вечернего платья, приготовленного для конкурса, объедалась черной икрой за завтраком и шашлыком за обедом. И незаметно присматривалась, прислушивалась, старалась делать выводы. В доме явно никто не жил, кроме Цецилии, Саломеи и самой Глаши. На притворно-наивный вопрос о том, кто же здесь убирает и готовит, ответ был спокойно-уклончив: "Уборка производится, когда ты на другом этаже. Продукты в готовом виде поступают на кухню из главного корпуса перед каждой едой". Главный корпус? Интересно, существует ли он в действительности, или это очередная сказка для глупой тщеславной девочки? Ну, ничего, дождемся ночи, тогда уж пленница все здесь облазает и найдет выход…

К концу дня Глаша устала от собственной роли. Ей уже не хотелось задавать вопросы и играть в шпионку, она не могла дождаться вечера, когда, возможно, удастся хоть что-то выяснить по-настоящему. Глаша молча лежала на массажном столе, ловкие пальцы Саломеи бегали по плечам и спине девочки, играла тихая музыка. Глаша глядела в окно, на пролетающих в небе птиц, на белые облака. Вон то облако похоже на зайца… Облако-заяц??? Девочка даже вздрогнула, вызвав удивленный вопрос Саломеи. Успокоив ее ("Нет, нет, я просто немного задремала, а теперь проснулась"), озадаченнная Глаша жадно уставилась в небо. Сейчас это облако, похожее на зайца, должно немного вырасти, потемнеть и превратиться в "котенка". Есть! Так и случилось! А через минуту-другую польется дождик! Что это значит? Это уже было! Вчера, или позавчера, или три дня назад. Глаша уже видела во время массажа облако-заяц, наблюдала за его трансформацией в серого котенка. И потом пошел дождь… Тот самый дождь, что льет сейчас за окном.

Но так не бывает! Не может быть! Двух одинаковых облаков и двух одинаковых дождей быть не может! Значит… Значит, за окном вовсе не то, что видит Глаша. Что они придумали, эти кэши, Яги, Саломеи и Цецилии? Наверное, окна – это экраны, и все, что там происходит – просто фильм. А что тогда на самом деле там, за стенами и лже–окнами, которые никогда не открываются?

И вот, наконец, вечер. Старательно исполняющая свою роль Глаша, пожелав наставницам спокойной ночи, ушла в свою спальню. Тихо прогудел лифт – теперь Цецилия и Саломея на втором этаже. Глаша ждет, затаив дыхание. Через час, наверное, сестры уснут, и можно будет тихонько выйти из комнаты и произвести разведку. Но что это? Снова гудит лифт, чьи-то осторожные шаги приближаются к дверям спальни, еще какой-то непонятный звук, шаги отдаляются, лифт гудит, тишина… Глаша вскакивает с постели и бежит к дверям, в страхе, что ее предположение верно… Так и есть! Дверь заперта, Глаша – пленница своей спальни!



Ни один день не тянулся для Глаши так долго, как этот! Сегодня вечером она не даст себя провести! Как невыносимо скучно! Кому, ну кому может нравиться такая жизнь! Натягивать на себя разноцветные тряпки, строить идиотские рожи и принимать неестественные позы перед фотокамерой, стараться "оригинально" отвечать на дебильные вопросы! Даже искусный массаж теперь не доставляет удовольствия – сильные, ловкие руки Саломеи кажутся враждебными и слишком холодными. А за окнами-экранами небо, на этот раз безоблачное, и птицы, пролетающие точно так, как позавчера или три дня назад…

К счастью, все имеет конец. На экранах-окнах показывают сумерки, Глаша уходит в спальню, наставницы покидают на лифте ее этаж. Девочка не медлит ни секунды: она на всякий случай сворачивает из покрывала "куклу" и кладет ее на кровать, тщательно укрыв одеялом. Хорошо получилось! В сумерках ни за что не заподозришь, что в постели никого нет. Тихо-тихо крадется настороженная Глаша к дверям, выскальзывает в зал и прячется у бассейна, за огромными мягкими игрушками. Какая тишина! Не уснуть бы… Глаша ждет. Ей кажется, что прошло уже часа три, хотя часы на стене упрямо твердят, что не прошло и сорока минут. Вот загудел лифт. Створки его тихо разъехались, выпуская Цецилию. Она неслышными шагами подходит к Глашиной спальне, зачем-то подносит руку к дверям на уровне глаз, делает какое-то движение… Да там же глазок! А Глаша никогда его не замечала! Удовлетворенная осмотром (спасибо "кукле"!), Цецилия тихонько запирает дверь на ключ и покидает этаж на лифте. Глаша выжидает еще минут сорок и начинает разведку…

Бессонная ночь, наполненная тревогой, надеждами и страхом, не оправдала ожиданий! Глаша, усталая и расстроенная, прячется между мягких игрушек, в ожидании, когда тюремщицы откроют дверь ее "камеры", и она сможет незаметно вернуться в спальню. Ни на одном из трех этажей Глаша не нашла ничего, что помогло бы ей бежать или подать о себе весть, или найти хоть какой-нибудь ответ на вопрос, как ей быть дальше. Сначала девочка искала на первом этаже дверь, выход на улицу. Но никаких дверей не было! Не было вообще ничего, похожего на выход. Потом Глаша, наоборот, решила поискать выход на чердак или на крышу на верхнем, третьем этаже. Все напрасно! Не нашла пленница ни одного телефонного аппарата, ни открывающегося окна, ни намека на Интернет ни в одном компьютере. А ведь она осмотрела все, кроме спален Цецилии и Саломеи! Похоже, ее упрятали в какую-то огромную консервную банку и плотно закрыли! Бедной Глаше хотелось спать, но еще больше хотелось плакать.



Да, бессонные ночи даром не проходят! Невыспавшаяся Глаша даже на массаже умудрилась уснуть. И во сне она бродила по дому-тюрьме, тщетно пытаясь найти выход. А дом издевался над нею, стены наезжали, пытаясь раздавить, лифты ехали не туда, куда надо, двери больно били по спине. Впрочем, по спине Глашу били не двери во сне, а смеющаяся Саломея наяву:

– Проснись, Аглая, проснись! Ты что, ночью не выспалась?

– Ой, простите, Саломея. Нет, я ночью хорошо спала… Я просто… Это я так волнуюсь. Я всегда, когда волнуюсь, жутко много сплю. И ночью сплю, и днем сплю, вот такая я соня, – Глаша заискивающе улыбнулась, старательно изображая дурочку.

– Волнуешься? А почему ты волнуешься? – встревожилась Саломея.

– Я… боюсь конкурс проиграть. Вдруг тогда со мной Ядвига Станиславовна контракт не заключит. А я так об этом мечтаю, так мечтаю, – Глаша вдохновенно врала, распахивая как можно более глупо и наивно свои синие глаза.

– Не волнуйся, Аглая, контракт с тобой заключат в любом случае. Но ты обязательно победишь, вот увидишь. Но если хочешь, ты можешь спать и днем, – предложила Саломея.

– Хочу, – обрадовалась невыспавшаяся Глаша, – очень хочу.

Но, устроившись в своей мягкой и удобной постели для послеобеденного сна, Глаша смогла заснуть не сразу. Ей казалось, что на массажном столе, во сне, она увидела что-то важное, но не смогла это важное понять. Девочка поплотнее укуталась в одеяло, и постаралась "настроиться" на тот же самый сон.

– Аглая, пора вставать! Так все занятия проспишь! Жду тебя на втором этаже!

На втором этаже. Это Цецилия. Ну да, пора роль репетировать. Протирая глаза, Глаша поспешила в лифт, нажала кнопку… И тут пришло озарение! Лифт! Лифт во сне вел себя не так, как надо! Но он и наяву так себя ведет! Странность лифта Глаша давно заметила как бы "про себя", но не обращала на нее внимание, не задумывалась. В этом лифте неправильные ощущения. Вот сейчас – она едет с третьего этажа на второй, а впечатление такое, будто лифт движется вверх. Приехали. Надо проверить! Глаша, вместо того, чтобы выйти, нажала кнопку третьего этажа. Так и есть! Лифт идет вниз, хотя должен ехать вверх! Глаша жевала деликатесы, делала вид, что смотрит по видику комедию и старалась понять.

Итак, предположим, лифты на самом деле идут вниз, когда должны двигаться вверх и наоборот. Что это значит? Только то, что на самом деле "дом" вовсе не дом, а… подпол! Подземелье! Становится понятно, почему тут нет лестниц – тогда бы любой дурак сразу все понял. И окон нет, потому что за стенами – только земля, земля и земля. И не может быть на первом этаже двери на улицу, это должен быть люк, люк в потолке, как лаз из подпола у бабушки в деревне. Впрочем, наверное, там нет никакого лаза – наверх, на волю, можно подняться на лифте, – догадалась девочка. Там есть сбоку какая-то кнопка с отверстием для ключа. Глаша ночью нажимала эту кнопку, но лифт остался стоять на месте. Ведь ключа у нее нет! Значит, наверх путь закрыт… А вниз? Вдруг этот загадочный дом-подземелье углублен в землю не на три этажа, а больше? На четыре, на пять? Или под третьи этажом есть замаскированный туннель в какой-нибудь подземный ход? Значит, сегодня ночью нужно внимательно осмотреть потолки на первом этаже и пол на третьем, Глашином этаже.

В эту ночь Глашину спальню закрыла на ключ Саломея. Поиски на первом этаже, как и предполагала Глаша, не дали никакого результата – видимо, загадочная кнопка с замочной скважиной в лифте была единственным способом подняться на поверхность. Пленнице пришлось вернуться на свой этаж и обследовать пол. Вокруг бассейна – пусто. В спальне, кабинете и столовой – тоже ничего. Дотошная Глаша решила вернуться на первый этаж, зашла в лифт и уже по привычке посмотрела вниз. На полу лифта лежал красивый мягкий коврик. Девочка быстро откинула его и увидела… люк. Посредине был маленький блестящий серебром кружок. Легкое нажатие – и люк вместе со стоящей на нем Глашей плавно опустился. Девочка оказалась в круглом зале, скудно освещенном и пустом. В зал выходило несколько дверей, причем из-под одной выбивался свет.

Стараясь не шуметь, Глаша осторожно открыла дверь. Перед ней предстала большая комната, заполненная компьютерной техникой. Несколько мониторов светились голубоватым светом, на экранах мелькали картинки, цифры, звучали тихие сигналы. Глаша не сразу заметила, что она в комнате не одна. В правом углу перед большим экраном сидел светловолосый очень худой мальчик лет тринадцати-четырнадцати. Он уверенно нажимал на кнопки, что-то бормотал и, похоже, совсем не обратил внимание на появление неизвестной девочки.

Глаша подошла к незнакомцу и поздоровалась. Мальчик, не отрывая глаз от экрана, пробурчал:

– Принесла еду? Поставь на стол.

– Еду? Я не принесла никакой еды. Ты кто такой?

В тот же момент Глаша поняла, что напрасно задала этот вопрос. Во-первых, мальчик ее явно не слышал или не хотел слышать. Во-вторых, Глаша именно сейчас догадалась, что прекрасно знает, кто перед ней.

– Ты – Сергей Корнилов? Мальчик мотнул головой, но не утвердительно, а словно отгонял надоевшую муху.

– Ты – Сергей Корнилов! Да отвечай же, когда с тобой разговаривают.

Мальчик вообще перестал обращать внимание на Глашу. Он смотрел на экран, тонкие длинные пальцы плясали по клавиатуре, и сам он был где-то там, в недрах компьютера, за прозрачным стеклом монитора. Девочка рассердилась. Вообще-то ее трудно было вывести из себя, но сейчас она рассердилась по-настоящему. Глаша протянула руку к кнопке и выключила компьютер. Сергей – а Глаша не сомневалась, что перед ней, вернее перед компьютером сидит Сергей Корнилов – вздрогнул как от удара, еще пристальнее всмотрелся в погасший экран и только потом повернулся к Глаше:

– Ты–ы–ы… Ты вырубила компьютер, – мальчик, казалось, был очень удивлен.

– Да, я сделала это. И боюсь, что если ты будешь вести себя плохо, я вырублю тебя, – сердито заявила Глаша.

– Ты вырубила компьютер? – злость в голосе Сергея вытеснила удивление.

– Да, – твердо ответила Глаша.

– Я включу его снова или перейду на другой.

– Я вырублю их все, если ты не выслушаешь меня.

– Я тебя… Я тебя ударю! – Сергей сжал длинные пальцы в кулак, но Глаша почему-то не испугалась.

– Возможно. Но я буду защищаться, начнется драка. Компьютеры могут пострадать. И ты все равно отвлечешься от своих дел. Легче выслушать меня.

– Ты кто? – задал, наконец, Сергей, вполне логичный вопрос.

– Я – Глаша, Аглая Петрова. А ты – Сергей Корнилов?

– Да. Что тебе от меня надо?

Глаша старалась говорить кратко и убедительно. Но чем дольше она рассказывала, тем больше убеждалась, что ей не удается завладеть вниманием собеседника, заинтересовать его. Она рассказала, что в "Стране чудес" решили, что Сергей утонул, поведала ему все приключения их троицы. А Сергей сидел с отсутствующим видом и смотрел на работающие компьютеры. Глаша закончила свой рассказ:

– Теперь ты понимаешь? Мы нужны им, чтобы получить в Иванову ночь цветок папоротника. Наверное, он дает им силу, а может быть – власть или богатство. И мы, если поможем им получить цветок, послужим темным силам, понимаешь?

– Понимаю. Ты кончила? – спросил Сергей.

– Я? Да, но… – Глаша расстроилась и растерялась.

– Значит, теперь я могу вернуться к компьютеру? – холодно поинтересовался мальчик.

– Вернуться к компьютеру? Ты что, ничего не понял? Нам грозит опасность! Может, всему миру грозит опасность! – Глаша почти кричала.

– Мне плевать на весь мир. Ты сказала, что когда я тебя выслушаю, я могу вернуться к компьютеру. Ты кончила, дай мне работать!

– Хорошо, тебе плевать на мир. Но на себя, на свою жизнь тебе ведь не наплевать?

Сергей впервые внимательно посмотрел на Глашу, помедлил перед ответом:

– На свою жизнь… А какое тебе дело до моей жизни? Сейчас меня все устраивает. Единственное, что я в жизни люблю, – это компьютеры. Кэш дал мне возможность работать на лучших компьютерах в мире. Что бы ему от меня не было нужно, я сделаю это. Пойду и сорву этот чертов цветок и отдам ему, чтобы вернуться сюда и сидеть здесь. И плевать мне на все остальное.

Глаше впервые стало по-настоящему страшно. И впервые ей показалось, что все напрасно, что она одна-одинешенька перед лицом какой-то жуткой опасности, и выхода нет. Слезы закапали, как будто перед этим долго копились в каком-то большом резервуаре, а теперь полились, и лились так, что Глаша уже не видела, как Сергей повернулся к ней спиной, включил компьютер, как забегали по клавиатуре его пальцы. Потом слезы неожиданно быстро кончились, и Глаша вцепилась в плечо Сергея, разворачивая его к себе:

– Кэш! Ты сказал – Кэш! Кто называл себя Кэшем, кто?

– Кэш – это Валентин Иванович, директор компьютерного клуба. Если ты не уйдешь, я и правда тебя ударю. Или вызову Цецилию и Саломею, – пригрозил Сергей, отталкивая Глашу.

– Ты и их знаешь? Я отстану, отстану, только скажи, где мы? – не унималась девочка.

– Как где? В лесу.

– В лесу? – удивилась Глаша.

– Ну да, ты же сама рассказывала, что вы нашли избушку во время похода, и надпись мою нашли. В избушке есть подвал, в подвале – люк лифта. Ты неглупая девчонка, почти все правильно вычислила. Не мешай мне, прошу в последний раз.

Глаша вышла из компьютерной комнаты, поднялась на лифте на свой этаж и спряталась за игрушками, дожидаясь прихода Саломеи или Цецилии. Ей надо было все как следует обдумать. Сегодня – 21 июня, времени осталось совсем мало. Что делать?