Волшебный дар

Татьяна Попова

Давным-давно, в незапамятные времена, не на море-окияне, не на острове Буяне, а в краю лесном, речном, озерном, стояли два царства-государства и правили в них два царя. И хотя родственниками друг другу цари не доводились, но жили дружнее, чем некоторые братья живут. Вместе в лесах одного царя охотились, вместе в реках другого рыбу ловили, в один день на двух девицах-красавицах-подруженьках женились.

Пришло время, дождались цари появления наследников. Детки еще и не родились, а отцы уж договорились, что если у одного дочь родится, а у другого сын, то быть им женихом и невестой. А еще решили цари на крестины пригласить жившую неподалеку волшебницу-чародейку, она-де детишкам подарки сделает, чудесными способностями их наградит.

Погожим весенним деньком родился у одного царя сын. Созвал царь гостей дорогих, не забыл ни о друге своем, ни о жене его, ни о чародейке-волшебнице. Все на том пиру как у людей было - и ели, и пили, и хороводы водили, и новорожденному подарки дарили: кто детскую игрушку, кто чугунну пушку, кто мешок серебра, кто другого добра. Подошла очередь чародейки. Подошла она к колыбельке, младенца на руки взяла, в глазки ему заглянула, да и говорит:

- Прими, несмышленыш, мои дары: первый - умение видеть людей, второй - умение слышать людей, третий - умение понимать людей.

Произнесла волшебница свою речь краткую, поцеловала малыша, и исчезла. А гости в недоумении остались. Дураки над царем-хозяином смеяться исподтишка стали: тоже мне, пригласил колдунью, а она не больно-то щедрая, подарила царевичу то, что у любого нищего имеется, ежели он не слепой, не глухой, аль не блаженный.

Умные гости, однако ж, в душе хозяевам позавидовали - знали они, что зрячих много, а видящих мало, слушают все, да не все слышат, а понять другого не всякий мудрец сумеет.

Весенние месяцы ручейками разбежались, летние знойным ветром унесло, осень золотые плоды по земле рассыпала, у второго царя в доме прибавление. Да такое, какого никто и не ожидал. Родила царица сразу трех дочерей! Царь и не знает, радоваться ему или грустить, ведь жених один, а невест - трое.

Вот приехали гости званные к нему на пир: и царь-сосед, и жена его, и сынок маленький. И волшебница-чародейка пожаловала. Новорожденных гости подарками жалуют: кто куклу-матрешку, кто расписную гармошку, кто парчову ткань, кто другую дань. Вот и до волшебницы очередь дошла. Подошла она к колыбелькам, поглядела на сестренок, да и говорит:

- Не ожидала я, царь-государь и царица-матушка, от вас такого чуда, но подарков, как всегда, целых три приготовила, так что на всех дочек хватит. Пусть одна будет понимать голоса зверей и птиц, вторая сумеет излечить любую болезнь, а третья...

Но о том, какой дар достался третьей сестре, никто не узнал: не успела чародейка речь свою завершить, как загремел гром, сверкнула молния, разверзлись небеса, обрушились на землю градины величиной с куриное яйцо. Гости переполошились, слуги кинулись окна закрывать, хозяева - раскричавшихся дочерей утешать. А когда все поуспокоилось, чародейки в зале уж не было.

Бегут денечки, проходят месяца, протекают годы, помирают старики да старухи, стареют мужики да бабы, хорошеют девки, набираются сил добры молодцы, подрастают малые детки. Вот сравнялось восемнадцать годков Ивану-царевичу, а в соседнем царстве-государстве в красных девок превратились три сестрицы: Наталья-царевна, Таисья-царевна и Елена-царевна.

Для Ивана, Натальи и Таисьи чародейка своей волшебной силы, видно, не пожалела. Глянет Иван на человека и сразу скажет: добр тот, аль зло в душе носит, верен, иль к предательству склонен. Словом-другим с собеседником царевич перекинется и доподлинно узнает: правду тот кажет, аль ложно говорит. И все радости и печали ближнего, все помыслы и устремления Ивану ясны были.

Наталья-царевна, еще несмышленым дитятею будучи, уж понять могла, о чем птица поет, о чем зверь кричит, о чем рыба молчит. Бывало, станут с сестрами в прятки играть, Таисья и Елена прячутся-стараются, а Наталья у комаров или у муравьев об их местах укромных все прознает, да в два счета и найдет.

Таисья-царевна лечебный дар свой тоже с детства людям открыла. Поранится ли кто, в огонь голой рукой сунется иль зимой в проруби нехотя искупается - стоит Таисье рукой над больным провести, хворей как не бывало.

И только Елена-царевна бездарной-бесталанной, знать, осталась. Ни мудрости в ней особой не было, ни ума невиданного. Кроме человечьего языка иного она не понимала, лечить без лекарств не умела. Родители Натальей да Таисьей гордились, а Елену просто любили - хоть и бесталанная, да родная кровинушка.

Коль растут рядом добрый молодец да красна девица - удивляться в случае свадьбы не приходится, особо когда меж родителями уговор о том имеется. Да вот загвоздочка - жених-то один, а невест три! Кому из сестер суждено женой Ивана стать: Наталье, Таисье или Елене?

Собрались на совет цари с царицами, Иван-царевич и царевны. Цари думу думают, царицы переговариваются, царевны краснеют-смущаются, а Иван-царевич говорит:

- Я с малых лет и с Натальей, и с Таисьей, и с Еленой знаком, все три сестры милы мне равно, ни одной я не могу отдать предпочтение. А потому вот вам всем мое решение: та из сестер мне женой станет, которая из тридевятого царства, из тридесятого государства самый дорогой подарок принесет, да при этом на путешествие меньше всех времени потратит.

Сказано - сделано. Первой в путь-дорожку Наталью собрали. Села царевна в карету золотую, тройкой белоснежных коней запряженную, спрятала понадежней кошель с золотыми монетами, да в дальний путь и отправилась.

Три дня миновало - Таисья вслед за сестрой поспешила. Села царевна в серебряную карету, парой вороных скакунов запряженную, прижала к груди кошель с серебряными монетами - только ее и видели.

Еще через три дня царь с царицей последнюю дочку, Елену, проводили. Села царевна в деревянную коляску, в которую старую гнедую кобылку запрягли, в суму дорожную кошель с медными монетами бросила - и остались родители одни во дворце царском.

Ехала Наталья сперва по своему царству-государству, потом по соседнему, а потом и вовсе по местам незнакомым. Вот притомилась царевна, решила на полянке лесной остановку сделать. Улеглась она под березкой на травушке-муравушке, отдыхает, да новости лесные слушает. Глядь - уселась на ветке березовой птичка-синичка, а из дупла белочка выглянула, стали они о том-о сем болтать. Птичка-синичка и говорит:

- В соседнем лесу-то беда случилась, ветер-ураган деревья повалил, многих птиц-зверей погубил, а еще больше покалечил.

Услыхала это Наталья, да и думает: "Хорошо, что я птичий и звериный язык понимать могу, не поеду через тот лес, там деревья поваленные проезду мешать будут, дорога через тот лес много времени у меня отберет".

Объехала Наталья лес, где несчастье случилось, попала к синему морю - тридевятое царство, тридесятое государство-то на острове лежит, а через море на карете не переедешь. Стоит Наталья у берега морского, не знает, как на остров попасть. Вдруг слышит - рыбы-акулы в морской глубине переговариваются, жалуются, что давно им не доводилось птичьих яиц попробовать. Наталья рыбам-акулам и говорит:

- Я вам достану птичьих яиц, а вы за это меня на остров перевезите, а после к карете доставьте!

Рыбы-акулы согласились. Наталья пошла к скалам прибрежным, где чайки-хлопотуньи гнезда вили, птенцов выводили. В одном гнезде увидала царевна птенца и два яйца, из которых еще никто на свет божий не вылупился. Птенчика Наталья из гнезда выбросила, а яйца вместе с гнездом рыбам-акулам отнесла.

Перевезли рыбы-акулы Наталью-царевну на остров, в тридевятое царство, в тридесятое государство. Девица сразу же на базар отправилась - где ж еще подарки искать, как не в самом бойком торговом месте. А там каких только чудес не увидишь, и все купить можно - только б деньги были. Тут тебе и скатерть-самобранка, и шапка-невидимка, и меч-сто-голов-с-плеч. А уж о прочем и говорить не приходится - даже людьми торгуют, невольниками, значит. И так в том царстве-государстве люди дешево ценились, что за копейку можно было трех взрослых невольников или десяток детей купить. Ну, Наталья-то царевна не дура была, понимала, что людьми Ивана-царевича не удивишь, их и в родных местах полны города да деревни. А потому купила Наталья меч-сто-голов-с-плеч, да в обратный путь поспешила, чтоб быстрей сестер задание Ивана выполнить.

За Натальей-то в след кто ехал, помните? Вот, Таисья свое и соседнее царство за спиной оставила, на полянке у леса незнакомого передохнуть решила. Легла под березку, глаза прикрыла, птичий щебет слушает. Сама не заметила, как уснула. А как проснулась - в путь отправилась. Проехала Таисья березовый лес, миновала сосновый. А как в еловый лес попала - так и не знает, как выбраться: в тех местах, видно, ураган шалил-баловался, деревья повалил, а живность лесную поразметал-поубивал-покалечил. По всему лесу стон стоит: птички малые крылья поломали, медведей и лисиц в берлогах и норах завалило, никто не спасся от бедствия страшного.

Таисье-то и жаль тварей божьих, и помочь им она своим даром лечебным могла бы, да время тратить нельзя - вдруг другая сестра быстрее нее управится, Ивановой женой станет. Вот царевна и нахлестывает коней, чтоб они ее скорей из леса гиблого вынесли.

Добралась Таисья до синего моря, стоит на берегу, думает, как к острову, на котором тридевятое царство, тридесятое государство лежит, перебраться. Вдруг видит - две чайки у самой головы кружатся, кричат жалобно, будто за собой манят. Пошла Таисья за ними - глядь, лежит прямо на камнях, без гнезда-без убежища птенчик со сломанной лапкой. А чайки крыльями Таисьины щеки гладят, будто просят ее о чем-то.

Поняла Таисья, что чайки просят птенца своего вылечить, и знаками им показывает: перенесите меня на остров, а потом обратно, тогда я вам помогу. Чайки, хоть и птицы бессловесные-неразумные, а тоже, видать, любовь родительскую знают - собрали они своих подружек в стаю огромную, зацепили птицы клювами Таисьино платье, да и перенесли ее на остров.

Царевна сразу же на базар отправилась, ходит - на чудеса дивится. Да и то сказать, на злато все купить можно, а на серебро не любой товар продадут. Но и выбор труден был - чему предпочтение отдать: дудке-самогудке, сапогам-скороходам, аль ковру-самолету. А тут еще невольники вокруг стонут-плачут, думать мешают. Однако ж Таисья наша мудра-хитра. Сообразила, что на ковре-самолете в миг до дома домчится, еще и Наталью опередить сможет. Уплатила царевна за покупку, уселась на ковер, да и быстрей облачка в небе растаяла. Кинулись за ней вслед забытые чайки - да разве ж самолет догонишь!

Вы еще не забыли, как третью сестру-царевну звали? Ну, и хорошо. Вот едет Елена в тридевятое царство, в тридесятое государство, на полянке лесной отдохнуть останавливается. Хорошо летом в лесочке березовом: листва шумит, птички о чем-то своем переговариваются, ветерок с ветками играет. Однако и в путь пора! Пробежали мимо березки белые, сосны стройные, еловый лес начинается. Но какой! Ураганом деревья повалены, птицы-звери лесные побиты-покалечены. Замерло сердечко Еленино от жалости, впервые в жизни сестре Таисье она позавидовала: "Кабы был у меня дар чудесный, лекарский, я бы всем этим несчастным помочь бы могла".

Три дня и три ночи Елена в гиблом лесу провела: как могла, завалы разбирала, раненым тварям божьим травами да корешками помочь пыталась. Лишь на четвертый день, когда всех мертвых похоронила, а живых хоть добрым словом согрела, отправилась царевна дальше, в путь-дорогу, в тридевятое царство, в тридесятое государство.

Подъезжает Елена к синему морю, слышит - чайки кричат жалобно, над камнями прибрежными низко летают, будто помощи просят. Подошла девица поближе, глядь - на голых камнях птенец умирающий лежит с лапкой сломанной. Что тут делать? Скинула Елена-царевна с плеч шаль персидскую, на скале расстелила, птенчика уложила, лапку платком носовым перевязала, дыханием своим согревать его стала. Три дня и три ночи Елена птенца выхаживала, а на четвертый день он уже взлететь пытался. Собралась тут над островом огромная стая чаек, подхватили они царевну и в миг единый перенесли ее на остров, в тридевятое царство, в тридесятое государство.

Попала Елена на базар. Кругом чудеса заморские, невиданные. И то сказать, что на медные-то деньги мало что купить можно, однако ж и зеркальце волшебное, правду говорящее, и волшебное кольцо, и аленький цветочек Елене предлагали. Да только царевна ничего не видала, кроме невольников, ничего не слыхала, кроме их плача и стонов. Возмущеньем глаза ее разгорелись, не могла понять девица, как могут люди себе подобных в рабство продавать, отрывать невесту от жениха, жену от мужа, детушек малых от родителей.

…Не ушла Елена-царевна с базара до тех пор, пока последнюю медную копейку не потратила, пока последнего несчастного из неволи не выкупила. Среди невольников бывших много мастеров оказалось, в окрестных лесах они деревьев нарубили, корабль справили, да вместе с Еленой в ее родное царство и отправились.

Пока сестры в тридевятое царство, тридесятое государство ездили, родители их вместе с соседями, царем и царицей, и Иваном-царевичем дочек дома дожидались, слуг в дозор выставили. Вот сколько-то дней прошло, дозорный с башни и закричал: едет-де кто-то. Цари с царицами и с Иваном на златое крыльцо выходят, глядят в даль, высматривают - кто едет, какая из сестер раньше других задание выполнила. Видят - подкатывает ко дворцу золотая карета, выходит из нее Наталья-царевна, в пояс матушке с батюшкой да гостям дорогим кланяется.

Не успели царь с царицею дочку обнять-приголубить, как потемнело над дворцом небо, и опустился на крыльцо золотое не Змей Горыныч, не баба Яга в ступе, а ковер-самолет, на котором Таисья-царевна до родного царства-государства добралась.

Две дочки дома - третья в краях невиданных. Да пока все сестры не собрались, Иван-царевич подарки смотреть не желает, жену выбирать не хочет. День ждут, неделю ждут, месяц ждут - нет Елены-царевны. К исходу второго месяца закричал дозорный с башни:

- Прячтесь люди добрые, спасайтесь, идет на нас войско несметное, незнакомое!

Во дворце переполох поднялся: кто оружие хватает, кто в лес убегает, кто пушку заряжает, кто слезы утирает. А Иван-царевич на дозорную башню поднялся, да сверху голос подает:

- Успокойтесь-остановитесь, перепутал дозорный быка с курицей, то не войско идет неприятельское, а люди, хоть и не здешние, но мирные, с бабами да с детишками.

И стар и мал к воротам городским отправились, всем любопытно узнать - что ж это за люди такие в наше царство-государство пожаловали. Смотрят - а впереди всего честного народа Елена-царевна идет - ноги босые, платьишко в заплатах, в руках - цветы полевые. Царь с царицею от радости, что дочка жива-здорова, чуть в пляс не пустились, да и Наталья с Таисьей рады-радешеньки - не столько тому, что сестра вернулась, сколько тому, что подарков дорогих для Ивана от такой оборвашки ждать не приходится.

Целый вечер Елена о своих приключениях рассказывала - и о том, какая беда лес постигла, и о птенце чайки, и о невольниках тридевятого царства, тридесятого государства. А наутро Иван смотр подарков назначил.

Только солнышко на небо выкатилось, собрались в главных дворцовых покоях царь с царицею, соседний государь с женою, сестры-царевны и Иван-царевич. Первой Наталья к царевичу подходит, в пояс ему кланяется, на золотой подушке меч-сто-голов-с-плеч подносит, да и говорит:

- Дарю тебе меч чудесный, а также все, что сама имею: и девичью красу, и приданное богатое, и дар свой чудесный - умение язык зверей и птиц понимать.

Поблагодарил Иван Наталью, но меч в руки не взял, велел пока самой подержать. Таисья к царевичу подходит, в пояс ему кланяется, на серебряной подушке ковер-самолет подносит, да и говорит:

- Дарю тебе ковер летающий, а окромя того все, чем сама владею: и девичью красу, и приданное богатое, и дар свой чудесный, лекарский.

Поклонился Иван Таисье, но ковер в руки не взял, велел пока самой подержать. Вот Елена к царевичу подходит, в пояс ему кланяется, да и говорит:

- Стыдно мне без подарка являться, да ничего не поделаешь - выбирай, Иван-царевич, одну из моих сестер, а мне с ними тягаться не след - слишком долго я в пути была, с пустыми руками вернулась, да и талантами чудесными меня чародейка, видно, одарить забыла.

Говорит тогда Иван-царевич:

- Выбирать жену мне теперь легко. Нет в мире ничего дороже, чем жизнь твари божьей, будь то зверь, птица или человек. Ты ж, Елена моя прекрасная, не одну, а много жизней спасла, самый дорогой подарок мне сделала. Потому, коли я тебе по сердцу, будь мне верной подругой, дорогой женой.

Тут Наталья с Таисьей разозлились, расфыркались - как же так, из трех сестер Иван бездарную-бесталанную выбрал. Царевич на упреки их ничего не ответил, только усмехнулся, а отец-то его и говорит:

- У меня, от Ивана в отличие, нет дара видеть, слышать и понимать людей, но одно я уж давно понял - не обманула никого чародейка, три дара у нее для царских дочерей приготовлено было, и самый дорогой, бесценный, Елене достался!

Вот так-то! Свадьба у Елены и Ивана веселая была, три ночи пели и плясали, аж весь дворец расшатали. Тут и сказки конец... Что? Вы не поняли, каким даром чародейка Елену одарила? А я поняла, да потом позабыла, видно, стара стала. Так что вы уж сами подумайте, может, до чего дельного и додумаетесь. А мне домой пора, новые сказки вспоминать. Прощай, добрый молодец, нашей сказке здесь КОНЕЦ.

Предоставлено автором, специально
для публикации на сайте «Солнышко»
Опубликовано 13 февраля 2003 г.

Все произведения современных авторов