 |
Прелюдия
рассказы о родах
Рождение Левушки
Роды у меня ничем особым (кроме, конечно, рождения сынульки) не ознаменовались. Привезли в операционную, подготовили, усыпили, разбудили.
Приблизительный вес ребенка ставили 4-5 кг, но наш Левушка родился 3850 г, 55 см. Матка оказалась
действительно огромной за счет спаечного процесса и рубцов. Когда вскрыли брюшную полость, то обнаружили,
что спаечная болезнь охватила не только матку ну и другие органы: кишечник и яичники. Целый час ч 40 минут мне рассекали спайки и стерилизовали трубы....
В реанимации сутки мне вливали всякие медикаменты. Наутро едва вытащили мочевой катетер(!), я бегом
побежала в туалет(!) и долго не мог иссякнуть поток жидкости (зачем этот катетер после операции, сама
бы сходила; правда, таким образом они контролировали выход колличества жидкости). После туалета я
расходилась и не спеша прогуливалась в реанимационном отделении, мне даже пешком разрешили подняться в
послеродовое отделение, а то я как увидела эту каталку, так меня всю перекосило. Мало того, у них
положено на операцию привозить на каталке. Вот и представьте себе, с 6 этажа на 2 спускали меня на
каталке, я пузом кверху мимо всех беременных, в казенном одеянии (в рванной короткой рубашке), с огромным
пакетом медикаментов (только марли потребовали 30 метров) и с торжественной мордой прокатилась через все
отделение к лифту. У беремчатых тут же округлялись глаза (ну все же понимают, что это может значит) и
раскрывался рот, меня провожали с сочуствующими взглядами, а у меня в голове крутилось только одно: скорее бы все закончилось, скорее!
Очнулась сразу после операции, отходняка не было, просто выспалась и все. Ну немного ныли раны, но
теперь мою голову занимали другие мысли, как там мой сыночка? Все ли с ним в порядке, какой он? На кого
похож?
Весь день пытала персонал про ребенка, но никто ничего вразумительного мне не ответил, пока не
пришла врач и я на нее не насела, пообещала ноги откинуть, если мне сейчас же не сообщат информацию про
ребенка. Врач посмеялась и сбегала за историей, я узнала что Лева в порядке, закричал сразу после
сечения, оценили на 8 баллов. Только измерили его неправильно, 53 см. Я потом, глядя на других деток
все удивлялась, у них 56 см, но мой никак не короче, дома немедленно измерила и получила результат 55-56
см. Ноги подгибает, трудно измерить. А когда я обратилась к педиатру с просьбой перемерить рост ребенка,
она только посмеялась надо мной, типа: "Мамаша, а вам не все равно? Мы их там все равно рулеткой измеряем,
так что, как получится". Ну как мне может быть все равно? Потом в месяц придем измеряться, нам скажут, ах какой скачок роста, попейте то и это...
Все вроде бы хорошо, но радость моя была омрачена соседним горем.
Вместе со мной в реанимации лежала девочка-узбечка, у которой при родах погиб ребеночек. Слабое
сердечко. Она рыдала в голос, причитала и металась по кровати. Ей без конца кололи успокоительные, но
даже это не затуманивало ее сознание и сознание того, что ее маленькой девочки больше нет. Рамина,
цветочек, я рыдала всю ночь с тобой, так было жалко тебя и твою дочу.
Я пыталась хоть как то успокоить Рамину, поддержать, перевести тему, но все равно разговор
возвращался к мертвой девочке. Рамина, такая милая девочка, воспитанная и доброжелательная, когда
выключили свет – повернулась ко мне и пожелала: «Прекрасных вам снов!» Мое сердце сжималось в комок, мне так хотелось схватить сотик и обзвонить весь мир, поделиться радостной вестью, но чужое горе сдавливало горло и я украдкой прятала слезы. Какая трудная была ночь....
А утром из роддзала бегом в операционную завезли еще одну девочку, у которой уже умирал ребенок в
ней, тоже сердечко слабое. Но ребеночка спасли, хоть и сердечко остановилось, его оживили и все прошло
благополучно.
После реанимации, как только меня перевели в послеродовое отделение, я враскорячку поковыляла в
детское отделение и потребовала показать мне малыша. Леву мне дали подержать только минутку, потом
отобрали и принесли на кормление только на третьи сутки. Я каждое кормление изнывала от тоски и тревоги,
почему не несут мне моего мальчика? Каждый раз мне сухо отвечали, что врач не разрешает. На третьи сутки я
разревелась на обходе врача, она мне сказала, что матка огромная и плохо сокращается. Ну как она
будет сокращатся, если я ребенка к груди не прикладываю? Конечно же плохо, а окситоцин мне помог мало. В конце концов мне пообещали принести Левушку вечером, не обманули.
Левушка оказался прожорливым парнем, а у меня молока-то нет. Молоко прибыло на 6 сутки и его
оказалось совсем мало, Лева требовал больше и истерзал все мои груди, бедный голодный ребенок....
Ну вот и все, выписали нас на восьмые сутки. Уже на улице, покинув роддом, я разревелась. Неужто все позади? Неужели я на воле с желанным свертком? Так тяготили меня эти больничные стены и пережитое за все и всех...
Фото и текст: Олеся Эльдемель, г. Владивосток, Россия.
Опубликовано в рубрике "Прелюдия" портала "Солнышко" 3 сентября 2004 г.
|
|
|
|
|
